Аэроторпеды возвращаются назад - Страница 19

— Господин лейтенант, вас немедленно вызывает генерал Древор. Он в своем кабинете, в штабе.

— Хорошо.

Большая карта пограничной полосы занимала почти всю стену кабинета генерала Древора. Сам он сидел за столом и следил за ловкими движениями своего адъютанта, прикалывавшего булавками красный шнурок к карте. Граница на карте была обозначена прерывистой черной линией. Красный шнурок, который извивался с севера на юг, отмечал фактическую границу после сегодняшнего победного наступления. Красный шнурок извивался неровно, он углублялся языками в глубь территории Советского Союза, и самыми глубокими клиньями были участки, на которых атаковали прыгающие танки.

Генерал Древор приветливо встретил Дика Гордона:

— Очень рад вас видеть, лейтенант. Прежде всего, хочу от всего сердца пожать вашу руку, руку человека, благодаря таланту которого мы имели возможность сегодня использовать такие замечательные машины. Взгляните на карту: эти глубокие прорывы большевистского фронта — результат прекрасной работы ваших прыгающих танков.

Он тяжело встал, торжественно пожал руку Дика и вновь опустился в кресло. Дик чувствовал себя немного неловко: он не привык к подобным излияниям старого генерала. Адъютант тем временем заканчивал закреплять рядом с красным шнурком такой же черный, показывавший расположение позиций Первой армии. Этот шнурок словно догонял первый, он отталкивал его все дальше и дальше на восток, порываясь отрезать самые большие куски карты своими резкими изгибами.

— Меня беспокоит лишь отсутствие каких–либо сведений об операции генерала Ренуара, — продолжал Древор, — за свой фронт я уверен. Вы ничего не получали от генерала Ренуара, лейтенант?..

Нет, лейтенант Гордон не знал ничего. В конце концов, оно и не удивительно: прошло всего несколько часов с начала общего наступления.

— И еще одно. Донесения говорят, что наступление прыгающих танков разворачивается дальше. Следовательно, есть опасность отрыва передовых частей от общего фронта наших позиций. Я знаю, что радиус действия ваших танков довольно большой, знаю и то, что они могут не бояться мелких атак, они достаточно хорошо вооружены и бронированы. Однако… что вы думаете по этому поводу, лейтенант?

— Было бы большим легкомыслием, господин генерал, если бы я осмелился высказывать свои мысли по поводу оперативной деятельности танкового отряда, ибо моя компетенция — техника.

Уже заканчивая фразу, Дик Гордон почувствовал, что она звучит неучтиво: он должен был сказать, что думает, раз уж его спросил сам Древор. Однако генерал не заметил этого: он был занят своими мыслями.

— Да, — продолжал он. — Конечно, ваше дело — техника. На сколько километров они углубились, адъютант?

— обратился он к стоящему возле карты человеку.

— На шестнадцать, господин генерал, если считать от официальной границы.

— А от наших новых позиций?

— От прямой линии, связывающей стороны прорыва, на девять–десять, господин генерал.

— Да… Передайте им приказ остановиться. Пусть дальше не прыгают, — пошутил генерал Древор. — Пускай отдохнут. Кроме того — нужно бросить на южный и северный фланги прорыва танковые отряды и закрепиться там. Я не боюсь мешка, — снова обратился он к Дику Гордону,

— но следует быть осторожным.

Дик не успел ничего ответить, потому что вдруг заговорил настольный громкоговоритель. Голос секретаря возвестил:

— Штаб связи просит разрешения господина генерала переключить его громкоговоритель на трансляцию сообщения мощных передатчиков Советского Союза. Обращение посвящено северной воздушной операции и будет зачитано на английском языке! Передача начнется через две минуты.

— Интересно, давайте, — отозвался генерал Древор и в знак согласия нажал одну из кнопок на фарфоровом щитке, установленном на столе. Он жестом пригласил Дика садиться, протянув ему свой портсигар.

— Любопытно, что скажут большевики о результатах воздушной операции генерала Ренуара. Ведь это, кроме всего прочего, покажет и то, как они относятся к нашей манере заканчивать дипломатическую болтовню языком пушек и бомб…

Генерал раскурил погасшую сигарету. Едва от нее поплыл ароматный сизый дымок, — громкоговоритель снова заговорил, сперва негромко, но все набирая силу и выразительность:

«Пролетариям всех стран, всем друзьям социалистической родины рабочих, крестьян и всех трудящихся мира. Слушайте, слушайте! Сообщаем о чудовищном преступлении мирового империализма, направленном против Советского Союза. Слушайте, слушайте!»

Голос сделал небольшую паузу. Генерал Древор насмешливо помахивал сигаретой.

«Как известно, так называемые Заинтересованные Державы направили Советскому правительству наглую ультимативную ноту, которая сводилась к новой попытке вмешательства во внутренние дела Советского Союза. Советское правительство ответило на этот ультиматум вполне спокойно, подчеркивая тем свою неизменную мирную политику. Несмотря на это, империалисты Великосаксии, Швабии и Остерии, не объявляя войны, совершили сегодня на рассвете заранее подготовленное неожиданное нападение на советские рубежи. Слушайте, слушайте! На рассвете большой отряд военных самолетов–истребителей и бомбовозов, который вел за собой многочисленную эскадру воздушных, управляемых на расстоянии, гигантских механических летающих бомб–аэроторпед, попытался пересечь нашу северо–западную границу, чтобы разрушить Ленинград — а, возможно, и Москву».