Аэроторпеды возвращаются назад - Страница 17

— Полный газ, Гринберг, назад, курс на запад!..

Но было уже поздно. Автожир судорожно рванулся в сторону, быстро набирая скорость и уходя на запад. Один из голубоватых лучей, одно из лезвий гигантских ножниц, молниеносно резануло его нос, где помещался главный двигатель. На долю секунды прикоснулось лезвие, едва чиркнуло, — однако этого было достаточно. Мгновенно стих шум мотора, остановилась, подрагивая, стрелка электрического указателя высоты. В генеральскую каюту вбежал радист, руки его дрожали:

— Связь прервана, господин генерал! Машины не работают, передатчик и приемник испорчены, взорвались все лампы… телефон не действует…

Автожир медленно шел вниз, поддерживаемый только оборотами горизонтального пропеллера и движениями оперения, что позволяло Гринбергу с большим трудом спускаться наподобие планера. Генерал Ренуар молча смотрел в окно — вслед эскадрильям истребителей и бомбовозов, которые удалялись от него в сторону Кустамяки, курсом на северо–запад, — и в первом отряду аэроторпеды, что несли на малом газе, на малой скорости взрывы и пожары в новом направлении, на запад, где никто точно так же не ожидал разрушительной атаки, в страны, чью вековую культуру пытался защитить своей механической армией от вар- варов–большевиков генерал Ренуар…

«Миети, конечно, не изменит курс аэроторпед без моего приказа… дисциплина… и передатчик у меня не работает… это же ужас… аэроторпеды взорвутся через полтора часа… и я не могу отдать приказ, изменить их курс… аэроторпеды возвращаются на запад… боже мой, какой ужас…»

Генерал Морис Ренуар бормотал это, глядя безумными глазами мимо радиста, который стоял, держась дрожащими руками за стол и боясь взглянуть в лицо сурового командира, постепенно терявшего рассудок…

Но генерал Ренуар вдруг замолчал. Стиснул челюсти, грозно ударил кулаком по столу:

— Нет, еще поживем! Пусть летят на запад, пусть летят куда угодно — мы еще поборемся! ..

Автожир медленно снижался, приближаясь к земле…

6. НАСТУПЛЕНИЕ ПРЫГАЮЩИХ ТАНКОВ

В это же самое утро, на тысячу километров южнее, в четыре часа начиналось большое комбинированное воздушное и наземное нападение на Советский Союз. Смешно было бы думать, что наступление начинали только части, размещенные в Браештове. Не менее наивным было бы считать, что наступление целым фронтом осуществлялось только какими–то определенными механизированными частями. Современная война не знает отдельных частей, танков, артиллерии, пехоты или кавалерии. В наступлении принимают участие буквально все рода войск — в определенной последовательности, по обдуманному плану.

Ровно в четыре часа утра все небо вдоль границы покрылось стаями стальных хищников, решительно двинувшихся в сторону Советского Союза. Одновременно загремела артиллерия, посылая сотни и тысячи тяжелых снарядов, которые разрывались на советской земле, сея смерть и разрушение. Тишина мирного погожего апрельского утра исчезла; на смену ей пришел гром выстрелов и взрывов. Задрожала земля. Горизонт скрыли облака дыма, сквозь них кое–где прорывались острые красные огненные языки пожаров. Это горели зажженные термитными снарядами дома в советских селах.

Так начиналась артиллерийская подготовка наступления. Взрывы снарядов ложились ровными квадратами, разрывая в шахматном порядке недра земли; их работу довершали сбрасываемые с самолетов бомбы, которые падали сверху все дальше и дальше от границы, в глубине советской страны. Эскадрильи распределили задачи между собой. Одни уничтожали оставшихся защитников в пограничной полосе; другие разворачивали воздушное наступление, бешеную атаку на ближайшие тылы, чтобы деморализовать их, посеять панику, нарушить системы связи.

И почти одновременно с выступлением артиллерии и воздушных эскадрилий началась газовая подготовка предстоящего наступления. Командование Первой армии воспользовалось свежим ветерком, дувшим в сторону советских позиций.

Гигантские цилиндрические баллоны, заранее подвезенные к первой линии окопов, открыли свои краны. Густые струи желтоватого тумана поползли от бомб на восток, подгоняемые ветерком. Это был новый, доселе неведомый газ «кольрит», обладавший всеми свойствами известного еще со времен империалистической войны иприта, но в несколько раз более стойкий и активный. Все разработанные до сих пор противоипритовые противогазы не могли защитить от «кольрита». Он разъедал любую одежду, проходил через любые маски… И человек сразу падал без сознания; на теле его возникали глубокие, доходящие до самых костей язвы.

Дежурные химики, защищенные новыми, насыщенными оловом противогазами и прорезиненной одеждой, каждая нить ткани которой была затем покрыта тонким слоем олова, нанесенного гальванопластическим методом, внимательно следили в бинокли за действием «кольрита». Они видели, как желтоватые струи достигли советских окопов, видели, как перед этим красноармейцы надевали противогазы и как они падали навзничь через несколько секунд после того, как до них доходили тягучие волны «кольрита».

Химики внимательно наблюдали — и совершенно спокойно отмечали все это в своих записных книжках. Для них это был интересный научный опыт: еще ни разу им не доводилось испытывать действие «кольрита» в таком массовом масштабе. До сих пор новый газ был опробован лишь на единицах — на осужденных преступниках.

Другие части пока выжидали. Их время еще не пришло, артиллерия вместе с самолетами и химиками еще не закончила подготовительную операцию. Так проходили минуты — в сумасшедшем грохоте орудийной стрельбы, в отблесках взрывов на дрожащей, испуганной земле, в волнах желтоватого адского тумана «кольрита»…